Вспомни о Флебе - Страница 117

117

За исключением моря (в котором все еще водилась рыба, но не млекопитающие), единственное, что двигалось на Мире Шкара, – это небольшие насекомые (несколько сотен видов), медленно расползающиеся лишайники на скалах вблизи экватора и ледники. Война гуманоидов и ледниковый период уничтожили все остальное.

Хорза еще раз отправил закодированное послание. Ответа не последовало.

– Ну ладно, – сказал он, вставая со своего места. – Пойду посмотрю. – Вабслин кивнул. Хорза повернулся к Йелсон. – Ты чего-то все помалкиваешь, – сказал он.

Йелсон не смотрела на него. Она смотрела на экран – на немигающий глаз входа в туннель.

– Ты там поосторожнее, – сказала она и подняла на него глаза. – Прошу тебя – поосторожнее, ладно?

Хорза улыбнулся ей, взял лазерное ружье Крейклина и пошел в столовую.

– Мы сели, – сказал он, войдя.

– Ну, видишь? – сказала Доролоу Авигеру.

Нейсин отхлебнул из своей набедренной фляжки.

Бальведа едва заметно улыбнулась мутатору, когда он проходил от одной двери в другую. Унаха-Клосп, сопротивляясь искушению сказать что-нибудь, выскользнул из своих ремней безопасности.

Хорза спустился в ангар. Идти было легко. Во время перелета через горы они перешли на местную гравитацию, а сила тяжести на Мире Шкара была меньше стандартной, генерируемой на «ТЧВ». Хорза спустился по аппарели на подмерзающую топь. Ветерок здесь был свежий, морозный, чистый.

– Надеюсь, все в порядке, – сказал Вабслин.

Они вместе с Йелсон наблюдали за маленькой фигуркой, бредущей по снегу к скалистому мысу впереди. Йелсон ничего не сказала – только смотрела на экран немигающими глазами. Фигурка остановилась, коснулась запястья, потом поднялась в воздух и медленно поплыла над снегом.

– Ух ты, – сказал Вабслин со смешком. – Я и забыл, что здесь можно пользоваться антигравом. Слишком долго мы проторчали на этом проклятом орбиталище.

– Проку от АГ в этих чертовых туннелях будет мало, – пробормотала Йелсон.

Хорза приземлился сбоку от входа в туннель. Благодаря показаниям приборов, которые он успел прочитать во время полета над снегом, он знал: силовое поле входа отключено. Обычно оно защищало туннель от снега и холодного наружного воздуха, однако теперь поля не было. Хорза видел, что в туннель нанесло снежка, и за входом образовался веерообразный снежный покров. Внутри туннеля было холодно (не тепло, как должно было бы), и его черный, глубоко посаженный глаз теперь, когда Хорза был совсем рядом, больше напоминал громадную пасть.

Он оглянулся на «ТЧВ», стоящую в двух сотнях метров, – сверкающая металлическая вставка на белом просторе, и под ней – коричневая отметина.

– Я иду внутрь, – сказал он кораблю, направляя на него узкий луч, а не передавая радиосигнал.

– Хорошо, – сказал в его ухе Вабслин.

– Не хочешь, чтобы кто-нибудь тебя прикрыл? – спросила Йелсон.

– Нет, – ответил Хорза.

Он пошел по туннелю, держась поближе к стене. В первом хранилище находились сани и спасательное оборудование, системы слежения и сигнальные маячки. Все было так, как когда-то при нем.

Во втором хранилище, где должен был стоять самолет, Хорза не увидел ничего. В следующем, как и в первом, лежало разное оборудование. Он прошел по туннелю метров сорок; оставался десяток метров до поворота направо, ведущего в большое, разбитое на отсеки помещение, где находилась жилая часть базы.

Когда он повернулся ко входу в туннель, тот показался ему белой пастью. Хорза навел узкий луч на широкую дыру.

– Пока ничего. Я почти дошел до жилого отсека. Бипните, что слышите меня, и больше ничего.

В наушниках коротко пискнуло.

Прежде чем повернуть за угол, он отсоединил дистанционный детектор от шлема и высунул его маленькую линзу за обтесанный каменный угол. На внутреннем экране он увидел короткий туннель, лежащий на земле самолет и в нескольких метрах за ним – стену, переборку из пластика, перегораживавшую туннель и отделявшую жилой отсек базы от других помещений.

У самолета лежали четыре тела.

И никакого движения.

Хорза почувствовал, как комок подступил ему к горлу. Он с трудом проглотил слюну, снова прикрепил дистанционный детектор к боковине шлема и пошел по оплавленной породе к четырем телам.

На двоих были легкие незащищенные скафандры. Это были мужчины, незнакомые Хорзе. Один из них был убит лучом лазера. Скафандр вспорот, расплавленный металл и пластик перемешались с внутренностями и плотью мертвеца, лазер прожег отверстие полуметровой ширины. У другого тела в скафандре отсутствовала голова. Руки убитого застыли перед ним, словно обнимая что-то.

Рядом лежал еще один мужчина, в легких свободных одеждах. Череп его был раздроблен сзади, и по меньшей мере одна рука была сломана. Он лежал на боку.

Кьерачелл в тот момент, видимо, спала. На ее стройном теле была голубая ночная рубашка, глаза были закрыты, на лице застыло мирное выражение.

Шея у нее была сломана.

Хорза некоторое время смотрел на нее, потом снял перчатку и наклонился. На ее ресницах собрался иней. Он чувствовал, как кистевое уплотнение на скафандре сжало его запястье, а руку стал щипать холодный воздух.

Кожа ее затвердела, но волосы все еще оставались мягкими, и Хорза пропустил их между пальцев. Они были рыжими, более яркими, чем он запомнил, – но, возможно, дело было в щитке шлема, который усиливал слабый свет в темном туннеле. Наверно, стоило снять и шлем, чтобы лучше увидеть ее, и включить шлемовую подсветку…

Он покачал головой и отвернулся.

Подойдя к двери жилого отсека, он осторожно открыл ее, прислушиваясь – не донесется ли оттуда какой-нибудь звук.

117