Вспомни о Флебе - Страница 137

137

– что это? – спросила Йелсон, отворачиваясь от тела идиранина на другом мостике над рельсами.

– Я думаю, — сказал Хорза, крутя в руке все еще теплую машинку, – это дистанционный автономник.

– Разум оставил его здесь? – Йелсон подошла поближе, чтобы рассмотреть находку.

Она увидела почерневшую плиточку, несколько трубочек и нитей, видневшихся под комковатой, неровной поверхностью в тех местах, где ее коснулся плазменный огонь.

– Это принадлежит Разуму, без вопросов, – сказал Хорза и посмотрел на Йелсон. – Что именно случилось, когда они выстрелили в Разум?

– Когда идиранин выстрелил, Разум исчез. Он начал двигаться, но ускориться настолько быстро он просто не мог. Я бы почувствовала ударную волну. Он просто исчез.

– Как если бы отключили проектор? Йелсон кивнула.

– Да. И еще был дым. Немного. Ты хочешь сказать, что…

– Так этот идиранин попал в него? Ты что хочешь сказать?

– Я хочу сказать, – Йелсон уперла руку в бедро и уставилась на Хорзу с нетерпеливым выражением, – что его прошили три или четыре выстрела. Первые прошли прямо через него. Ты думаешь, что это была проекция?

Хорза кивнул и посмотрел на устройство в своей руке.

– Дело было так: этот автономник создал голограмму Разума. Наверно, он к этому добавил еще и небольшое силовое поле, так что его можно было коснуться, толкнуть, будто это материальный объект. Но внутри не было ничего, кроме этой маленькой машинки. – Он слабо улыбнулся, глядя на уничтоженного автономника. – Неудивительно, что наши масс-детекторы никак не реагировали на эту фиговину.

– Так, значит, Разум где-то в туннелях? – спросила Йелсон, глядя на автономник в руке Хорзы.

Мутатор кивнул.

Бальведа смотрела, как Хорза и Йелсон удаляются в темноту, направляясь в дальний угол станции. Она подошла к Унаха-Клоспу, который, паря над Нейсином, следил за его жизнедеятельностью и перебирал содержимое аптечки. Вабслин держал под прицелом идиранина, придавленного грудой металла, но краем глаза наблюдал за Бальведой. Та, скрестив ноги, сидела рядом с носилками.

– Упреждаю ваш вопрос, – сказал автономник. – Нет, сделать ничего нельзя.

– Я уже догадалась, Унаха-Клосп, – сказала Бальведа.

– Гм-м-м, значит, вы склонны к вампиризму?

– Нет, я хотела поговорить с вами.

– Правда? – Автономник продолжал рассматривать содержимое аптечки.

– Да… – Она наклонилась вперед, уперла локоть в колено, подбородок – в чашечку ладони. Бальведа чуть понизила голос. – Вы что – выжидаете благоприятного случая?

Автономник повернулся к ней лицевой частью. Оба знали, что в этом не было никакой необходимости, но у автономника этот жест вошел в привычку.

– Выжидаю удобного случая?

– До сего дня вы позволяли ему помыкать вами. Я все время спрашивала себя: как долго это будет продолжаться?

Автономник снова отвернулся, паря над умирающим.

– Видимо, вы не заметили, госпожа Бальведа, но мой выбор в данной ситуации почти так же ограничен, как и ваш.

– У меня есть только руки и ноги, а по ночам меня связывают и запирают. Вас – нет.

– Мне приходится нести вахту. Он оставляет включенными детекторы движения, и попытайся я бежать, он сразу узнал бы об этом. И потом – куда мне идти?

– На корабль, – сказала Бальведа с улыбкой.

Она посмотрела в глубь темной станции, где по огням скафандров можно было различить фигуры Йелсон и Хорзы, поднимавших что-то с пола.

– Для этого мне понадобилось бы его кольцо. Вы готовы отобрать кольцо у него?

– У вас должен быть эффектор. Вы что – не можете обойти защиту корабля? Или этот его детектор движения?

– Госпожа Бальведа…

– Называйте меня Перостек.

– Перостек, я – автономник общего назначения, гражданский. У меня есть световые поля – эквиваленты пальцев, но не конечностей. Я могу генерировать режущее поле, но глубиной всего в несколько сантиметров, и оно не справится с броней. Я могу контактировать с другими электронными системами, но не могу вмешиваться в работу защищенных военных сетей. У меня есть внутреннее силовое поле, которое позволяет мне парить в воздухе, независимо от величины гравитации, но в качестве оружия я могу использовать только свою собственную массу, и проку от этого не много. Откровенно говоря, я вовсе не силен, а когда от меня требовали значительных физических усилий, то придавали мне дополнительные приспособления. К сожалению, когда меня похитили, этих приспособлений при мне не было. Иначе я бы не остался на этом корабле.

– Черт! – бросила Бальведа в темноту. – Значит, у вас в рукаве нет никаких тузов.

– Да и рукавов-то нет, Перостек.

Бальведа глубоко вздохнула и мрачно уставилась в темный пол.

– Вот ведь беда, – сказала она.

– Приближается наш вожак, – сказал Унаха-Клосп с усталой ноткой в голосе.

Он развернулся и наклонил свою лицевую часть в сторону Йелсон и Хорзы, которые возвращались из дальнего конца станции. Мутатор улыбался. Хорза сделал знак Бальведе, и та легко поднялась на ноги.

– Перостек Бальведа, – сказал Хорза, стоя вместе с другими у мостика над хвостом поезда и указывая рукой на идиранина, придавленного рухнувшей конструкцией, – познакомься с Ксоксарле.

– Это та самая женщина, которую ты называешь агентом Культуры, гуманоид? – спросил идиранин, с трудом поворачивая голову к людям, стоящим внизу.

– Рада познакомиться, – пробормотала Бальведа, выгибая бровь и разглядывая придавленного идиранина.

Хорза прошел вверх по пандусу мимо Вабслина, державшего идиранина на мушке. В руке у Хорзы все еще был дистанционный автономник. Он поднялся до второго уровня пандуса и заглянул в лицо идиранину.

137